Archivo del blog

domingo, 31 de diciembre de 2017


SYLVESTER ABEND EN  ALEMÁN

 

tarde de San Silvestre, último papa el de las profecías y último día del año. Nos anochece mirando para los relojes. Tempus fugit. Cronos dios implacable la otra cara de las barbas saturninas el cancerbero de la laguna Estigia, devora a sus hijos. Y aguarda Aqueronte para abrir la puerta en un remanso del terrible río. es una emboscada. Los clementes dioses entonan cada noche cantos epinicios. Acelera sus mecanismos de arena la clepsidra del tiempo y llega la noche eternal.

Hoy noche de san silvestre de 2018 igual que San Silvestre 1992. La vida, que pende de un hilo el de Ariadna, transcurre rápida como el maratón de la  carrera pedestre Vallecana, es algo más que una carrera de obstáculos.

El día primero de junio enterramos a mi padre. Su recuerdo se agolpa en mi memoria entre la congoja y la veneración. Ya está viendo desfilar al serafín que marcha de gastador tras el Cabo Pieza de la Batería a arriar bandera al toque de oración. La muerte no es el final, sólo un paso al frente, cara la eternidad. Compañía !A cuadrarse!. ¡Ar!

La plebe se deleita con las saturnales de los días fastos que luego serán nefastos. Enm el desaforado despelote de la Nochevieja.

Bajaron, mientras tanto, hace un cuarto de siglo, los ángeles a la cabecera del moribundo al Gómez Ulla a reclinar su cabeza sobre la almohada.

Así que al pasar la hoja del 31 de diciembre es como decir adiós a algo imperceptible, inasible, impredecible, intocable como todo ente de razón pero que deja arrugas en la frente y alopecia en el corazón. Hace 425  años murió Colón. Va para un cuarto de siglo que dimos tierra en el camposanto de Fuentesoto a mi progenitor. Yo guardo su memoria. Conservo su sable de soldado

sábado, 30 de diciembre de 2017


BYRON

 

Byron descubre el mediterráneo para los ingleses. Es junto a Shakespeare el mayor genio que dio Inglaterra. Su Childe Harold estuvo en el índice durante 25 años. Allí inventa el romanticismo precursor de un tiempo nuevo pero ay literatura cuanto te doy y qué poco me das a cambio pero no eres literatura sólo terapéutica si acaso. Maldijo su oficio de poeta. Hubiera preferido ser un hombre de acción. Cuando los dioses no estuvieron nunca de su parte. Byron mediante la muerte alcanzó inmortalidad. Vida breve la suya pero insólita manifestación de la inmortalidad. Sus versos son loa a  cumbres de la individualidad humana junto con Goethe, Napoleón, Lamertov, Nietzsche, Dostoievski. Ibsen. Representa al individuo frente a la sociedad. Es la antinomia del socialismo gregario.

He was the war of the mainy against one, decía su amigo Sheley. Un sublevado contra la madre, el padre, la Iglesia, la sociedad las convenciones sociales contra dios y contra el diablo. “Amo la lucha la he amado siempre desde la infancia dice en una carta a Walter Scott”. Su animal preferido eran el erizo y el puerco espín.

Despreciaba el rebaño, no quiso ser jefe de la manada. Fue un solo contra todos. Una de las grandes almas que produjo Inglaterra que anduvo muchas leguas por el mundo a pesar de ser cojo.

Los positivistas más o menos mesocráticos no conseguirán comprender la obra de este prometeo encandenado que sólo se entiende a través del mito de la rebelión de Luzbel. Canta a las flores del mal.

Su poesía son versos satánicos los que plagió un tal Rushdie. Decía a los amigos los colegiales de Harrow: Dont come near me I have a devil inside. Estaba poseído de una suprema fuerza.

Incestuoso con su hermana, asesino, defensor de la violencia y bacanales nocturnas en su castillo de Newstead, un antiguo monasterio. Bebía vino en cálices sagrados o en una calavera, se iba de putas, se acostaba con su hermanastra Augusta Leigh. Glorificó al mal en su poema “Caín”. Su ayo decía que era una superfetación de la animalidad. Un individuo sin moral rodeado de un harén de mujeres que en Venecia vivía rodeado de hetairas como se refleja en su personaje Childe Harold. O en el Don Juan.

Cruzó el Helesponto a nado. Fue un preocupado por la calistenia, el ejercicio físico y hacía régimen para no engordar.

Era apolíneo; la vera efigie del Apolo de Belvedere pero estaba preocupado por la deformidad de sus pies. Un ángel por lo visto tropezó con una estrella y quedó cojo para toda la vida. Dicen los quirománticos que el diablo es renco y asimétrico. Un alma contrahecha en la envoltura de un hermoso cuerpo. Bebedor y fornicador maltratador de mujeres. La misoginia y sus dificultades con las mujeres parece ser que se origina en la aversión que sentía hacia su madre. La milady al nacer maldijo a aquel muchacho que nació con un pie equino.

Carbonario en Módena y conspirador en Florencia, se hace terrorista y va a luchar a favor de la independencia de los griegos pero los griegos lo traicionan “son peores que los perros”, escribió.

En poemas como “Don Juan” “la profecía del Dante” “la maldición de Minerva” explaya sus conceptos revolucionarios de lucha por la libertad, una libertad que no alcanza. Porque la verdadera libertad no se halla en la tierra. Está en el cielo. Murió en Mishongi cerca de Atenas luchando por la libertad.

viernes, 29 de diciembre de 2017

SHERLOCK HOLMES

Las novelas policíacas son la cosa más aburrida que he visto pero alguna leí en la mili de Ágata Cristi. Los ingleses ganaron mucho dinero con este género y royalties que exportaron al mundo. Ellos son los inventores dej thriller en sus variantes detectivesca, suspense, novela de buenos y malos, novela negra Agotado el género, se decidieron por las novelas de espías que también son un rollo. Un rollo inteligente o como ellos dicen clever porque en ellas no ha de haber ningún milagro y los hechos se decantan por deducción.
 Pocos se meterán entre pecho y espaldas los seis centenares de página del Sastre de Panamá. Sherlock Holmes me cae simpático porque edra un marginal y es un tipo que va a su bola con esa independencia del escocés frente al inglés. Así debió de ser Conan Doyle. Cuando vivía en la capital inglesa algún cachondo me hizo llevarle al 133 de Baker Street, mi amigo creía que la cosa del detective no era ficción, que el policía vivía allí.
 Como novelista Doyle es de la misma estirpe de Walter Scout en cuyo arte aprendió. La novela negra como la histórica ha de tener profundidad de imaginación, un cierto espíritu burgués, pasión por el artificio. Así cuando conviene hace disparar a sus personajes cohetes voladores para dinamitar una coartada. La novela es el arte de seducir y de deslumbrar. Por lo que un buen escritor ha de tener no madera de héroe sino de impostor. Otro aspecto nada desdeñable para mí es la calidad de cocainómano y fumador empedernido. Escribir es  como una adición. No me chuto sino con infinidad de lecturas pero fumo porque la realidad esconde demasiadas interrogantes y todo se disuelve en humo. Las volutas que se alzan al éter desde la cazuela de mi pipa son un exorcismo contra lo sórdido e inevitable de un destino implacable. Además el tabaco crea atmósfera.
 Quien no conoce a los hombres no conoce a los vicios pero tiene el fumeque un peligro: la abulia y fue el aburrimiento lo que puso a Sir Conan Doyle en el disparadero de matar a su personaje dejando que se despeñara por el desfiladero de Reichenbach. Luego tuvo que resucitarlo a cambio de cien libras que le adelantó la editorial. Nunca le satisfizo al autor su personaje que tanto dinero le dio a ganar. A Doyle lo que verdaderamente le entusiasmaba era el espiritismo y no la novela de intriga en la que vierte este escritor escocés toda la racionalidad y sentido común británica por la vía deductiva.  Lo que se denomina cleverness. Un inglés siempre dirá de una película o de un drama en que la acción sale por donde nadie lo esperaba que es Cléver. Sherlock Holmes was a clever thinking machine que no trabaja ya meramente como detective privado sino como guardián de una civilización

martes, 26 de diciembre de 2017


CANZONE

 

SENTO TUA MANO FREDA SOPRA IL MIO COR TREMANTE

VEDO NEL TUO SEMBIANTE

LE LAGRIME CADER

ANGIOL DE LA MIA VITA

IO TE CREDEVA UN GIORNO;

OR, CERCO IN VANO INTORNO

L´OMBRA DEL TUO PENSIER

UN DÍ IO POSSEDEVA

DI E FRA I LIETI LARI

TESOR CHE NON HA PARI

DI GRAZIA E DI VIRTÙ

MA PENETRÒ NELL´ ANIMA

DEL DUBBIO IL DARDO NERO

E QUEL AMOR PRIMEIRO

NON TORNERÀ MAI PIU

 

MANUEL DEL PALACIO en su libro Chispas

 

Traducción

Siento tu mano fría sobre mi corazón palpitante

Veo en tu semblante una lágrima caer

Ángel de mi vida

Te creí un día

Ahora doy vueltas en vano

a la sombra de tu recuerdo

Del ayer que poseía de ti los alegres lares

Un tesoro sin par de gracia y de virtud

Mas, penetró en el alma el dardo negro de la duda

y aquel amor primero nunca volverá

martes, 19 de diciembre de 2017


LA SOMBRA DE RASPUTIN SOBRE UN OESTE DEPRAVADO Y CORRUPTO A CIEN AÑOS DE SU MUERTE












Resultado de imagen de RASPUTINResultado de imagen de RASPUTIN
Resultado de imagen de A-T VASILIEV

EL TENIENTE GENERAL BASILIO WASILIEV JEFE DE LA OJRANA ZARISTA, ARRIBA LA MIRADA PENETRANTE DEL MIONJE SIBERIANO Y CON LAS DUQUESAS DE LA CORTE DEL ZAR ALEJANDRI II. ERA MUY POPULAR ENTE EL ELEMENTO FEMENINO




REIVINDICACIÓN DE RASPUTIN SEGÚN EL JEFE DE LA OJRANA ¿SON LOS JUDÍOS LA CONCIENCIA DE DIOS QUE SE MANIFIESTA EN LA HISTORIA


PARA PUNIR LOS PECADOS DE LA HUMANIDAD?


 


Me hago esta pregunta en mis lecturas del Adviento que encuentra en Isaías en el gran heraldo del AT anunciante de la llegada del Redentor. Lecturas que alterno con el Libro de Memorias de A. Vasiliev el último director de la Ojrana zarista. Existe un misterio cuajado de contradicciones, visiones, rebeliones, grandezas y miserias en la historia de Israel. Isaías lanza sus trenos para comunicar la llegada del Mesías pero esta venida primera se contextúa en un marco de grandeza política y de preeminencia sobre los demás pueblos. Acertó en su visión de que los suyos le darían la espalda. San Pablo en sus cartas se refiere a la segunda venida o parusía como algo inminente aunque el Reino sería de naturaleza espiritual y escatológica.


En contra de las advertencias paulinas los cristianos siguen esperando esa llegada. Tales manifestaciones fallidas de la Ley Vieja como la del Mandamiento Nuevo escandalizaron a los hombres de su época. A Isaías lo aserraron y san Pablo murió por la espada.


Debe de ser el destino de los profetas que reman contra corriente y son acreedores de la infamia por sus semejantes, dado su comportamiento políticamente incorrecto. Vasiliev en su capacidad de jefe de la Ojrana sostiene que Gregorio Efimovich el monje siberiano que murió asesinado por el general Yusupov y el húsar Purikovich quienes lanzaron su cuerpo al río Neva días antes de la navidad fue muy difamado por las fuerzas oscuras que minaban Tsarkoe Selo —  Lenin tenía por mentor económico a un tal Hardman un judío austriaco que corrió con los gastos revolucionarios y consiguió devolver a la patria desde su exilio en Suiza a Vladimir Ulianov “Lenin” en un tren de mercancías— intentó conjurar la conspiración y salvar a los Romanov.


Es más: este clérigo siberiano, a juicio de Vasiliev, fue el látigo del castigo de la divinidad para castigar los pecados de la corte zarista así como la corrupción la injusticia social, y las diferencias en los países cristianos que se habían estado peleando durante siglos. Idea insólita pero que merece ser meditada en una España como la actual que se parece a Sodoma y Gomorra victima de la lascivia, de la crueldad manifiesta, la insolaridad, las catástrofes naturales, el cinismo, la contumacia, la soberbia y la protervia. Los bustos parlantes esas chicas e la tele bellos palmitos que en cada informativo recitan la letanía de cosas y ambientes horrorosos son sus profetisas.


Paralelamente, Rasputin por su fuerza descomunal y su enorme virilidad, o la potencia hipnótica de su mirada que volvía locas a las duquesas se lo rifarían en Telecinco.


El monje siberiano si volviera hoy a este mundo haría las delicias y sería un invitado de lujo al socaire de las procacidades y atrevimientos de ese tal Jorge Javier Vázquez con sus chistes de buharros y bardajes de tan mal gusto.


El padre Gregorio Efimovich hizo de su vida una perenne orgía. El propio zar Alejandro II le echaba en cara su libertinaje. Luego se arrepentía para volver a las andadas y a sus borracheras continuas.


El jefe de la Ojrana niega que se acostase con la zarina. Pese a las habladurías para la emperatriz sólo existía un afán en su vida: curar al zarevitch enfermo hemofílico. En palacio se celebraban sesiones de espiritismo y una tal Byroba admiradora del “staretz” fue la que lo introdujo en palacio.


Pese a la admiración de que gozaba entre las señoras y el pueblo devoto y llano, este fraile siberiano un exclaustrado que recorría verstas y verstas visitando monasterios estuvo en Santa Sofía de Kiev y en Kazán un “palomnik” (peregrino) de cuerpo entero — equivalente a un giróvago o cura vagabundo en la iglesia católica —  se trataba de un vividor y un borracho.


Representó  por ello el castigo para un iglesia ortodoxa que se había desviado de su camino.


A causa de sus excesos más de veinte mil popes perdieron la vida durante la revolución de los bolcheviques, miles de conventos profanados, las monjas violadas, las iglesias destruidas, las catedrales bizantinas convertidas en garajes o  en museos del ateismo.


Así y todo, la llama de la fe no se extinguió en el pueblo ruso que es profundamente cristiano. Que sigue creyendo en la resurrección. Este mujik inculto y supersticioso y dicen que con poderes infernales esa mirada fría de las fotos que quedan de él profunda y penetrante aun aterroriza abrió las puertas del infierno y con la ola de anticlericalismo irreverente por él suscitada, la Santa Rusia expió la culpa, resultó un instrumento de la vía purgativa: veinte millones de rusos muertos de hambre tras la revolución y otros tantos o más durante la guerra patria.


Es la idea que se desprende de la lectura del libro del general Vasiliev que a mí me ha servido para colacionarlo con los textos de Isaías que también anuncia calamidades para el pueblo elegido por haber dado la espalda a Yahvé. Pero no temas Israel. El Señor tu Dios te enviará a su Hijo y abrirá la cancela de la tierra prometida. Trocará tus lanzas y flechas en rejas de arado y convertirá las altas montañas en caminos del llano.


Es la expectativa dulce y maravillosa que hace el profeta en tiempo de Adviento. Se abrirán las nubes de lo alto y la nieve lloverá al justo.


Isaías aparte de un gran profeta era un eximio poeta aunque a veces parezca un humorista al igual que el ardiente Apóstol de los Gentiles.


Su lenguaje místico no puede ser entendido por el hombre de hoy. La epístola ad Efesios en que manda callar a las mujeres (“esté la esposa sujeta al marido y guarde silencio en la sinagoga”) escandalizaría a las féminas de la misma forma que la exaltación que realiza el Profeta degollado enteramente nacionalista, al proyectar la idea de la supremacía política y técnica de Israel (“haré que los enemigos de Israel vengan encorvados y se prosternen a tus pies”) pondría en pie de guerra a los honderos palestinos de la franja de Gaza. Eso sí mientras la mentalidad veterotestamentaria promete un mundo feliz por más que subyugado reino de abundancia y de poderío militar en esta vida y económico Cristo sólo promete cruz dolores abrojos escupitajos y un continuo sufrir y padecer en este valle de lagrimas a cambio de la salvación en la otra. Mi reino no es de este mundo. Aquí el optimismo y la euforia de la ley vieja se estrella contra la abnegación y el sacrificio cristiano del Nuevo Testamento, una religión de perdedores. Uno guarda la ley del Talión. Otro manda volver la otra mejilla.


 Uno mira a su alrededor y observa al socaire del mundo presente que los arados han desaparecido para dejar paso a los ICBM y a las más letales instrumentos bélicos de nueva generación. El aire viene cargado de amenazas. El pueblo de Israel vive en estado de sitio y repele al  enemigo que ataca a sus soldados a cantazo limpio con fusiles de asalto de mirada telescópica.


La navidad entre nosotros es un tiempo de despilfarros consumistas, bacanales, despiporres, y cenas nostálgicas y pantagruélicas donde las familias desunidas se reúnen a veces para demostrar lo poco que se quieren y lo mal que se llevan.


La sombra de Rasputin planea otra vez desde Rusia y no entendemos nada. Lo que insinúa Vasiliev no deja de tener su miga tal sugerencia del amo de los espías del zar. El altísimo eligió al pueblo elegido para implementar sus designios del Convenant. Estableció con ellos el arca de la alianza. ¿De amor o de guerra? Hasta el nombre de Jerusalén (ciudad de la paz su sentido semántico hebreo) parece una ironía. En el estado hebreo la santidad y la perversidad parecen ir de la mano. Etsi, yo no entiendo mucho de política.


Jesucristo ya dijo en un pasaje del Evangelio que no vino a traer la paz sino la guerra. Yo creo profundamente en el Último Justo de Israel y la presencia de Cristo al que degollaron por llevar la contraria a los que mandan en el tiempo presente y en el tiempo futuro. No entiendo nada. Quizás por eso afirman los teólogos que el lenguaje dista mucho del de los hombres. Por lo que caigo de rodillas y musito aquel canto de adviento de la liturgia mozárabe de mis años de seminarista: “Attende, Domine, et miserere, quia peccavimus Tibi… Occulos nostros sublevamus flentes… exaudi, Christe, suplicantes preces”. Dios perdonará y perdonará eternamente. Perdonó a Judas perdonó a Rasputin pero no perdonó a Sodoma y dice que a los tibios los arrojará de su boca. Aunque siempre habrá ocurrencias fuera de nuestro alcance. El lenguaje de Dios es un misterio. Está visto y comprobado que tampoco sus caminos son nuestros caminos. En nuestras inteligencias finitas no cabe el mensaje de la Palabra infinita pero hay que tener fe.    

lunes, 23 de octubre de 2017


SOROS ¿ESPONSOR DE UN FRENTE POPULAR EN CATALUÑA?

 

Georges Soros Budapest 1930 tuvo una frase para mí cuando lo entrevisté en su apartamento piso 35 de Wall Street "I´ll buy you out" (os compraré a todos) y esa sentencia categorética se clavó en mi memoria con tanta fuerza que escribí una novela. Lo que dijo aquel creso millonario que por todo único lunch se comía una manzana me invitó por cierto y yo le dije no gracia me martillea en la memoria.

Era la América de Carter la guerra fría pero aquel rey Midas ya preparaba the big move desde el alto edificios con vistas al East River.

Vendría la guerra de las galaxias, la globalidad y la caída del muro de Berlín. Mao era nada más que un tigre de papel y la Unión soviética un gigante con los pies de barro. El refugiado húngaro judío de raza fracasó como filosofo pero como economista con sus teorías iconoclastas y antiacadémico que lo hicieron malquisto en Downtown, era un brujo. Un verdadero adivino del porvenir.

Lanzó su formula desde la ciudadela del capitalismo. Sacaba conejos de su chistera, inventaba cosas basándose en el axioma talmúdico de que el dinero es sólo papel. I buy you out. fue el patrocinador de UCD, y se inventó una formula mágica para acabar con los estados históricos las enejes vías de penetración mediante la filantropía, el adamismo y el buenismo. Publicaba entonces libros que no leía nadie con títulos como "El peso de la conciencia" y "Hacia la aurora global". Un asquenazí de aspecto insignificante, americano desde 1948 y humilde nadie podría creer que albergaba grandes proyectos para su fundación a la sombra de Rockefeller. Subvencionó el levantamiento de Maidan y dicen que urdió planes para asesinar a Putin pero Putin es ahora amigo y ha firmado un pacto al estilo del que llevó a Europa a la guerra el  acuerdo Malenkoff /Ribbentropp con Netanyahu para triturar Europa.

Ahora se habla de Cataluña como eminencia estratégica de dominio del mediterráneo algo que le interesa en especial al estado hebreo al alimón con su aliado ruso. creo que aquella manzana que se zampó durante la entrevista con su parco yantar debió de estar envenenada. Uno tiene la impresión de que algunos políticos catalanes y los elches felones que gastan coleta son unos bocazas, no saben nada de geoestrategia y están jugando con fuego. Son los tontos útiles, criminalmente irresponsables. La bestia sin rostro tiene muchas caras las más terribles son las que oculta. ases y triunfos bajo la manda. Un frente popular en España is in the offing sufragado por es este archimillonario sin patria al que seguramente no le queden muchos afeitados

sábado, 21 de octubre de 2017








PELIGRO DE ATENTADO EN MADRID
La reacción de los gobiernos de Europa a la suspensión de la autonomía catalana ha sido acogida con beneplacito. No así la prensa canalla sobre todo la británica y la belga.
El Daily Telegraph diario de los fascistas ingleses pues en sus paginas escribía Lord How How amigo de Hitler vierte su bilis contra España. Publican contra nosotros las mismas barbaridades que en tiempor de Franco. Luego está la subversión interna. Al Coletas habria que auitarle el pasaporte y al "Muñeco" expulsarle de España que se vaya a Argentina nadando en silla ruedas.
No importa quien sea nuestro rey o presidente que el Telegraph administrará su capsulas de belladona o de cianuro en forma de comentario y esto me recuerda las peleas que yo tuve con Harold Sieve a la sazón corresponsal de dicho rotativo en Madrid y enemigo de España acerrimo en los años 70. Debe de ser el espiritu de Guy Fawkes y los prejuicios históricos que sienten hacia nosotros los Hijos de Gran Bretaña. El Telegraph londinense obedece a consignas sionistas y como es sabido Israel es el que secunda la secesión catalana.
Nuestro CNI vigila al circulo operativo del Mossad en España. Existe una alerta maxima en los aeropuertos. Las pistas de despegue y aterrizaje han de estar bien controladas ejerciendose máxima atención sobre vehiculos sospechosos que circulen cerca de la empalizada del aerodromo  por carreteras aledañas. El enemigo  cuenta con un arma letal que disparada con rayos laser (ola de calor) inmoviliza al piloto y perturba todo el cuadro de mandos en el momento crítico de take off o landing. Existe el temor en esta capital que el terrorismo internacinal volverá a ponerse el turbante en cualquier instante. Pero debajo del turbante subyace una kippa. El principe de la mentira sabe engañar muy bien. Hay que estar ojo avizor pero no preocuparse demasiado. Estos asesinos no ganarán. España aun en apariencia débil puede llegar a convertirse en un pais muy fuerte. Nosotros hemos inventado la guerrilla, el alzamineto y la acción directa.

viernes, 20 de octubre de 2017

LA IGLESIA RUSA ES JOVEN




день постный
Мчч. Сергия и Вакха (290–303). Свт. Ионы, еп. Ханькоуского (1925). Прп. Сергия Послушливого,...
Октябрь 2017
ПнВтСрЧтПтСбВс
1
2345678
9101112131415
16171819202122
23242526272829
3031
поста нет
Прп. Пелагии (457).
Прп. Досифея Верхнеостровского, Псковского (1482). Прп. Трифона, архим. Вятского (1612).
Собор Вятских святых.
Прп. Таисии (IV). Св. Пелагии девицы (303).
Сщмчч. Димитрия, архиеп. Можайского, и с ним Иоанна Хренова диакона, прмчч. Амвросия Астахова и Пахомия Туркевича, прмц. Татианы Бесфамильной, мч. Николая Рейна, мцц. Марии Волнухиной и Надежды Ажгеревич (1937); сщмч. Ионы, еп. Велижского, прмч. Серафима Щелокова, сщмчч. Петра Никотина, Василия Озерецковского, Павла Преображенского, Петра Озерецковского, Владимира Сперанского пресвитеров, мчч. Виктора Фролова, Иоанна Рыбина, Николая Кузьмина и мц. Елисаветы Курановой (1937); прмч. Варлаама Ефимова (конец 1930-х).
Тело твое постами изнуривши,/ бденными молитвами Творца умолила еси о деяниих твоих,/ яко да приимеши совершенное оставление,/ еже и обрела еси, мати, яве,// путь покаяния показавши.
Евангельские Чтения
2 Кор., 168 зач., I, 8–11. Лк., 20 зач., V, 27–32.
поста нет
Неделя 20-я по Пятидесятнице. Глас 3-й.
Память святых отцов VII Вселенского Собора (787). Ап. Иакова Алфеева (I).
Прпп. Андрони́ка и жены его Афанасии (V). Прав. Авраама праотца и племянника его Лота (2000 г. до Р. Х.).
Мчч. Еввентия (Иувентина) и Максима воинов (361–363). Св. Поплии исп., диакониссы Антиохийской (ок. 361–363). Прп. Петра Галатийского (IX).
Сщмчч. Константина Сухова и Петра Вяткина пресвитеров (1918); сщмч. Константина Аксенова пресвитера (1937).
Обре́тение мощей прп. Севастиана Фомина исп. (1997).
Корсунской иконы Божией Матери.
Перейти в календарь →
Храм в наукограде и привычные чудеса
В школе его прозвали семинаристом. И он им стал. Научился петь богослужения по-чувашски, звонить в колокола, регентовать и уехал миссионерствовать в Сибирь. В юности помогал в строительстве храма, может быть, поэтому патриарх поручил ему закончить стройку в Троицке. Протоиерей Николай Степанычев - о том, как в наукограде появился храм Живоначальной Троицы
Вырос посреди леса
Шоссе, ведущее к Троицку, ремонтируют: много грязи, пыли, строительной техники. Пробки все не заканчиваются, переходя одна в другую, и кажется, что до пункта назначения не добраться. Но сразу за Макдональдсом – островком цивилизации и комфорта – резкий поворот, и сразу вырастает небольшой малоэтажный городок с уютными улочками.

Еще мгновение, и взгляд упирается в белоснежную громаду храма. Широкая звонница со множеством арок будто впечатана в сложной ассиметричной формы церковь. Каменный декор фасада, лента резьбы по кругу барабана - это почти кадры из «Андрея Рублева». Чем-то храм напоминает соборы Пскова и Новгорода. В поисках входа обхожу церковь по кругу, замечая новые архитектурные детали. Да и крыльцо, как оказывается, здесь не одно. Три.
– Красавец, правда? – толкает меня под локоть какая-то женщина. – Веришь, опомниться не успела, как вырос посреди леса, ну как гриб после дождя. А деревянный храм на трассе поставили. Видела?

Киваю, вспоминая, что действительно по дороге видела какую-то церквушку. От небольшой группы у центральных ворот отделяется фигура в льняном подряснике, священник машет мне телефоном.

– Прямо вот так и будете фотографировать? В подряснике? Это ж как без рубашки в майке, – шутит настоятель и вместо благословения жмет мне руку. Подводит к самым ступенькам паперти, но вдруг резко разворачивается:

-Нет, все-таки сначала гостя накорми, напои, а потом сказки рассказывай.
Протоиерей Николай Степанычев
Мы так и говорили друг другу – вместе построим храм
Наукоград Троицк пять лет назад вошел в состав Москвы, а до этого был поселением областного подчинения. Десять крупнейших институтов, камвольная фабрика, леса, поля, река Десна. ИЗМИРАН, ТИСНУМ, ФИАН, ИПЛИТ – не абракадабра, а знакомые каждому местному жителю имена крупнейших в России научно-исследовательских институтов. Здесь изучают вспышки на солнце, наблюдают за ядерными реакциями и выращивают искусственные алмазы. Процент докторов наук и членов-корреспондентов РАН на душу населения в Троицке самый высокий по стране.

Троицк никогда не менял названия. Даже когда пошла волна переименований и Сергиев Посад стал Загорском, село Троицкое не тронули. Названия городам и поселениям даются исходя из какого-то смысла, поэтому логично предположить, что когда-то в нынешнем наукограде был Троицкий храм.

Мало того, есть институт инновационных и термоядерных исследований – сокращенно ТРИНИТИ (Прим.ред. в переводе с англ. Trinity – Троица), ну правда, нарочно не придумаешь, а церкви в честь Троицы – не было. Исправить историческую несправедливость местные жители решили сами. Объединились в общину, обратились к архиерею. Закипела работа, а с ней повалились одна за другой проблемы…

– Не все разделяли идею строительства храма посреди леса, – объясняет мне настоятель отец Николай Степанычев. – И когда накануне Пасхи был установлен поклонный крест, противники стройки его спилили. А во второй раз не только спилили, вообще унесли.
– Так тут лес был?

– Ну да, с той только оговоркой, что в градостроительных планах это был участок для нового микрорайона. И он сейчас благополучно существует. А место вдоль дороги, где стоит храм, было местом выгула собак. Вообще, катавасия с поиском участка под храм несколько лет тянулась. Места в городе все-таки мало. Огромные территории занимают институты.

Троицк – город зелёный и всякое посягательство на зеленые насаждения вызывает бурный протест, и это понятно. А с другой стороны, всем не угодишь, люди же сами строительство и инициировали. В декабре 2010 года заложили храм, и пять лет община строила потихоньку. Сложностей много. Средств мало. На голом энтузиазме разве такую громаду возведешь?

– Почему же храм такой огромный?

– Он в "Программу-200" вошел, когда в 2012 году Троицк присоединили к Москве… – начинает говорить отец Николай, но заметив мое недоумение, добавляет. – Но проектировался-то в 2007 году, отсюда и смелость архитектурного решения. Архитекторы ориентировались на памятники храмового зодчества псково-новгородских земель XIV-XVI веков. Всех деталей я вам не объясню, потому что начиналась стройка без меня. Когда меня назначили настоятелем, храм уже имел и первый и даже вчерне второй этаж, вот только крыши не было…
– Из газосиликата, наверное?

– Что вы, кирпич! Задумка проектировщиков как раз в том, чтобы максимально отказаться от современных материалов и сделать, как в старину, чтоб на века. Если предполагает стена в основании метр сорок кирпичной кладки, значит здесь метр сорок кладки. И стены не по полметра толщиной, а больше метра. Все добротно, основательно…

– Но это же требует больших затрат.

– Именно. Когда в прошлом году Попечительский совет храма возглавил министр культуры Владимир Мединский, первое, о чем спросил: «А почему такие объемы? Есть же современные материалы, которые позволяют быстро и недорого построить храм». Но у нас уже других вариантов не было. Как заложили, так и достраивать пришлось, тем более, что основные строительно-монтажные работы были сделаны.

Не было ни кровли, ни инженерных сетей. Понимаете, что такое для здания, когда ни крыши, ни тепла? Вся постройка, если бы не было такого неожиданного вмешательства главы Попечительского совета, через год-другой требовала бы уже ремонта, а не строительства.

Говорят, что министр культуры просто проезжал мимо и заметил храм. Потом получил благословение от Патриарха и возглавил Попечительский совет, в который входила уже администрация города, предприниматели, прихожане. Все мы что-то делали по мере возможностей и пожертвований, которые поступали, а Мединский пришел и поставил задачу ввести храм в эксплуатацию через год. И через год он был готов.

– Как же вам удалось построить храм за год?

– Мне? Когда меня назначили настоятелем, я в ужасе был. Ну как вообще возможно все это с мертвой точки сдвинуть? Знаете, я стоял, смотрел и думал про себя: «Господи, если Ты не будешь этим заниматься, построить его невозможно…».

Храм стоял без крыши, внутри возникла влага, в нижнем храме вообще грибок. Подключили реставраторов, сушили стены, параллельно прокладывали инженерные сети…
Знаете, я стоял, смотрел и думал про себя: «Господи, если Ты не будешь этим заниматься, построить его невозможно…».
– Выходит, вам поставили задачу сдать объект к лету 2017 года, и вы ее просто выполнили?

– Вообще-то я сказал, что это невозможно… Знаете, когда мы читаем в Евангелии о чудесах Христовых, то в латинском тексте для обозначения чуда используется слово signum, то есть знамение, знак, как, впрочем, и славянском переводе. Один умный человек как-то сказал мне, что Бог посредством людей дает нам знаки. Вот для меня таких знаков вдруг стало очень много.
Мы так и говорили друг другу – вместе построим храм.
Неожиданно возникло большое количество помощников, и я вдруг поверил в возможность достроить храм. Это был какой-то небывалый подъем, огонь, который всех зажег. В последние дни перед освящением, когда мы готовились к приезду Патриарха, на территории храма трудилось такое количество людей!

Это было что-то невероятное и напоминало слаженную работу муравейника, где каждый знал, что и для чего он делает.… Мы так и говорили друг другу – вместе построим храм.
Left
Right
Освящение храма Живоначальной Троицы и Божественная литургия 23 июля 2017 года. Фото: patriarchia.ru
Освящение храма Живоначальной Троицы и Божественная литургия 23 июля 2017 года. Фото: patriarchia.ru
Освящение храма Живоначальной Троицы и Божественная литургия 23 июля 2017 года. Фото: patriarchia.ru
Освящение храма Живоначальной Троицы и Божественная литургия 23 июля 2017 года. Фото: patriarchia.ru
Освящение храма Живоначальной Троицы и Божественная литургия 23 июля 2017 года. Фото: patriarchia.ru
Освящение храма Живоначальной Троицы и Божественная литургия 23 июля 2017 года. Фото: patriarchia.ru
Освящение храма Живоначальной Троицы и Божественная литургия 23 июля 2017 года. Фото: patriarchia.ru
Освящение храма Живоначальной Троицы и Божественная литургия 23 июля 2017 года. Фото: patriarchia.ru
Освящение храма Живоначальной Троицы и Божественная литургия 23 июля 2017 года. Фото: patriarchia.ru
Освящение храма Живоначальной Троицы и Божественная литургия 23 июля 2017 года. Фото: patriarchia.ru
Освящение храма Живоначальной Троицы и Божественная литургия 23 июля 2017 года. Фото: patriarchia.ru
Освящение храма Живоначальной Троицы и Божественная литургия 23 июля 2017 года. Фото: patriarchia.ru
Освящение храма Живоначальной Троицы и Божественная литургия 23 июля 2017 года. Фото: patriarchia.ru
Освящение храма Живоначальной Троицы и Божественная литургия 23 июля 2017 года. Фото: patriarchia.ru
В богослужебной среде нам было все непонятно
В школе у него было прозвище "Семинарист". Он занимался восточными единоборствами и был уверен, что с длинными волосами больше похож на китайских мастеров ушу.

Как-то, в конце 80-х, на классный час в школу пришли протестантские миссионеры. Дети остались довольны. Мало того, что урок отменили, так еще вручили настоящий комикс про Христа. На последней странице брошюры крупным шрифтом значилось: «Хотите побольше узнать о Боге? Пишите нам». Николай Степанычев написал. Через полтора месяца получил на почте толстенную посылку – большую в черной обложке Библию в Синодальном переводе.
– Неужели тринадцатилетнему подростку Библия была интереснее Джека Лондона?

– В то время я зачитывался романами Дюма. Они были наполнены христианской символикой, которую я до конца не понимал. И Библия, которую я тоже не понял, стала для меня настоящей terra incognita. Вообще, история христианского Запада, отечественная история всегда интересовали меня, но вопросы жизни и смерти еще больше.

Мне было лет шесть. Я увидел крышку гроба у подъезда. Испугался, прибежал к маме. Она говорила что-то про ящик, в который кладут человека, когда наступает смерть. Не помню ее ответа на мое «Что такое смерть?», зато ощущение недосказанности и даже несогласия помню отлично. По всему выходило, что и я умру, и дедушка с бабушкой умрут тоже.

В подростковом возрасте вопросы о жизни и смерти стали всплывать чаще, а благодаря литературе – отчетливее. Любая религиозная практика пытается либо преодолеть смерть, либо ее осмыслить. Мое подсознание отказывалось вообще соглашаться с фактом смерти… После прочтения Библии я был готов уже не только мимо храма пройти, но зайти в него.
– Мимо какого храма вы чаще всего проходили?

– В 1989 году в Новочебоксарске начали строить храм. Дорога к школе проходила через стройку. Дело было на Пасху. Мы с братом увидели объявление: «Желающие позвонить в колокола – приходите». Бить в колокола понравилось. Остались в храме звонарями. Поначалу проводили на колокольне свободное время, а потом и в богослужебную среду погрузились.

Вы представить не можете, насколько нам все там было непонятно.

Богослужение велось не только на церковно-славянском, но еще и на чувашском языке, который мы не знали. Чуваши в начале XX века, благодаря лингвисту И. Яковлеву, получили возможность читать и молиться на родном языке. Большая часть богослужебных текстов и Священное Писание были переведена на чувашский. Служба велась на двух языках. Одну стихиру на русском поют, другую на чувашском. Господи помилуй, вечная память, многая лета – это то, что мы по-чувашски выучили сразу.

Чуваши – народ религиозно одаренный, они очень сплачиваются вокруг храма. Эта особенность религиозной жизни региона в те времена мне особенно запомнилась.
Для меня уже тогда в словах «Бог умер и воскресе», в этой благой вести евангелистов заключалась вся полнота.
– Священник ответил на все ваши недоумения?

– Нет, не на все. Главное, что я понял из Евангелия, что Христос – это Жизнь. Он пришел дать нам жизнь и жизнь с избытком (Ин:10:10). Для меня уже тогда в словах «Бог умер и воскресе», в этой благой вести евангелистов заключалась вся полнота. Как всякому пытливому уму, мне требовались ответы на конкретные вопросы.

Тогда часто рукополагали юношей, которые только пришли из армии, а если и учились в семинарии, то заочно, была объективная необходимость в священниках. Люди нуждались в общей молитве. Поэтому понятно, что на какие-то философские и сущностные вопросы священники в моем городе ответов дать не могли. Я стал искать сам, позарез хотел все сомнения разрешить. А где ответы? Интернета тогда в доступе не было, серьезной религиозной литературы было очень мало. Стал задумываться о поступлении в семинарию.

– И поступили не в московскую?

– Нет. Я три года в храме был звонарем, потом алтарником, в архиерейских службах участвовал. После окончания школы вместе с настоятелем просил благословения епархиального архиерея поступать в Московскую Духовную Семинарию.

Владыка Варнава, митрополит Чебоксарский и Чувашский, документы посмотрел и говорит: «А зачем вам в Московскую семинарию ехать, смотрите, вот же Тобольская семинария открылась. - Так это же Сибирь! - Ну да, 1800 км от нас, зато интересно!». Таким было его благословение…
Чтобы говорить с обычными людьми, нужно светское образование
Вместе с отцом и братом Николай сутки прождал поезд на узловой станции Канаш. Ехали долго, с пересадками. Тогда Тобольский кремль представлял собой не самое радостное зрелище. Только началось его восстановление, и абитуриентов селили в здании бывшей поэтапной тюрьмы. В ней бывал Федор Михайлович Достоевский. Он же красочно описал виды, которые открывались из окон тюрьмы на бескрайние сибирские просторы и могучую реку Иртыш. Ночевали на чемоданах, сдавали вступительные экзамены, параллельно работали, а еще вздыхали: «Куда же мы приехали?!»
– Я совсем не жалею об этих четырех годах в семинарии. Это был колоссальный жизненный опыт. Мы объездили с миссией всю сибирскую равнину от Обской губы и северных морей до границ с Казахстаном.

Раньше я сидел в своем захолустном городишке и дальше него ничего не видел. А тут нас сажали в самолет и везли в Надым, где полгода полярная ночь, а полгода день. А потом грузили в Ми-8 и везли в поселок Хэ, где был в заточении митрополит Петр Полянский. Я видел первозданную тундру, видел, как живут ханты и манси.

Мы просвещали и крестили, была и миссия среди сверстников. Все это было и экзотикой, и романтикой, но еще больше – временем познания себя. Это было время, когда…

– ...баптисты гуляли по Сибири?

– Да, конечно. А еще это было время репринтных изданий, первых книг православных издательств и возможностью зачитываться работами Шмемана, Мейендорфа, проповедями владыки Антония Сурожского, Кураева… Это было время откровений, когда рядом с источником подлинных знаний легко могла соседствовать алармистская бесцензурная литература, вызывавшая у некоторых приступы страха и желание бежать закапываться в Кировские пещеры. А я горел своими открытиями и хотел ими делиться. Правда, тогда же понял, что стать священником пока не хочу.

– Как же так?

– Решил, что если и буду, то лет через 10, не раньше, пока не достигну канонического возраста. После семинарии попал в братский хор Данилова монастыря и параллельно стал учиться в Московском государственном институте сервиса.

Без светского образования невозможна дальнейшая церковно-просветительская деятельность. Семинария – это школа жизни, позволяющая ориентироваться внутри церковной реальности. Но, чтобы говорить с обычными людьми на одном языке, этого было мало. Хотел понять, чем живут современные люди.

Потом я стал настоятелем Тихвинского храма, который требовал восстановления. Три года только им и занимался.
Начальник – Бог, а я тут – управляющий
Крыша, стены, коммуникации, документация – стройка. И вот уже с одной стройки отца Николая перекинули на другую. Так в указе Патриарха и было написано: «назначается в дополнение к основному послушанию с целью активизации строительства». И здесь вновь крыша, стены, коммуникации, документация.

Отец Николай слушает мои вопросы о выгорании, улыбается. Он уверен, что что Бог совершает чудеса, знамения через встречи. В юности это были встречи с книгами и удаленными от цивилизации уголками земли, теперь с людьми.

– Вторым священником в нашем храме Тихвинской иконы Божие Матери служит
отец Антоний Лакирев. Он не просто чуткий, благородный человек, он пример живой веры. Его проповеди действуют на меня отрезвляюще. Я понял, что эти проповеди и он сам для меня некая «панацея» от выгорания, впрочем, как и другие люди, которых Господь посылает мне
– Но священник - больше, чем толковый менеджер. Разве вы не устаете от административных забот?

– Ну, все не так говорите. Поймите, священство – служение Христу. И жизнь моя должна быть христоцентрична. Когда понимаешь, что все, что делаешь, пытаешься посвятить Ему, что всю свою жизнь предъявляешь Ему и «складываешь» у подножия Креста, то все складывается должным образом. И мне легко. Если бы мое служение заключалось лишь в решении бытовых и экономических проблем, в стройке, я бы под этим грузом давно рухнул. Я всегда понимал, что есть Тот, к Кому я обращусь и Он меня слышит.
Каждый раз понимаешь – строишь не ты, строит Бог.
Вот выхожу на амвон и говорю: «Братья и сестры, у нас крыша течет, давайте думать, как нам многотысячный проект закрыть…». И тут же подходит человек: а давайте я помогу. Я видел реальные чудеса. У нас нет средств, мы не можем продолжить работу. Открываем с прихожанами «кружку для пожертвований» и обнаруживаем ровно ту сумму, что необходима. Это уже привычные чудеса, они постоянно происходят, но каждый раз понимаешь – строишь не ты, строит Бог. Вообще, когда чувствую тяжесть, то говорю: «Господи, ради тебя все потерплю. Если эта стройка нужна Тебе, то построим».

– Да, но настоятель – это же не просто главный по храму, это начальник…

– Начальник – Бог, я тут – управляющий. Помните в Евангелии «кто хочет быть главным, пусть будет всем слугой»? Я вижу свое служение в священстве и настоятельстве.

Отец Антоний Лакирев часто в проповедях повторяет, что хороший христианин – тот, кто старается слышать, слушать и слушаться Христа. Когда понимаешь, ради чего несешь послушание, это вытаскивает тебя из вороха административных проблем и не позволяет превратиться в простого администратора.
Платформа, чтобы возвещать всем радость о Христе
Небольшой бревенчатый храм, что служил временным молитвенным центром прихода, разобрали по бревнышку. Пересобрали в соседнем поселке на время строительства новой церкви.

У храма Живоначальной Троицы разбили клумбы, поставили магазинчик церковной литературы, разместили большую детскую площадку. В будни сюда ходят гулять мамы, няни и бабушки с детьми из окрестных домов, по воскресеньям они же водят детей в воскресную школу.

Храм находится в самой развивающейся части города, вместимость у церкви по меркам Новой Москвы приличная – 1000 человек. Для Троицка это вполне оправдано.
– По всей стране тысячи разрушенных храмов, настоящие шедевры архитектуры. Вместо того, чтобы их восстанавливать, строим новые, быстровозводимые…

– Но храмы, которые требуют восстановления, находятся в Калужской, Тверской, Тульской и прочих областях. Стоят в опустевших селах, вокруг которых кроме московских дачников вообще никого нет. Востребованность этих храмов близка к нулю, но храм – это же центр притяжения людей, поэтому строительство храмов в шаговой доступности – ответ на запрос тех, кто хочет ходить в храм и молиться.

– То есть вы чувствуете, что религиозный запрос местного населения велик?

– Знаете, я не вижу смысла и возможности восстанавливать храмы там, где уже нет жителей. Зато я вижу, что большинство церквей сегодня строятся там, где они нужны… Другое дело, как мы, христиане, себя ведем, ради чего живем, и что нам в реальности открытия все большего числа новых храмов делать?
Раз есть такой храм, значит Господь дал нам всем задание и возможность говорить о том, что жизнь со Христом – это счастье.
– А что теперь с этим делать?

– Я в Церкви 27 лет. Многое пришлось пережить, переоценить. Были падения и взлеты. Был кризис, когда я писал прошение об отчислении из семинарии. А потом – встреча с монахами Данилова монастыря, где я окончательно осознал, что Христос – смысл всей моей жизни. Остальное, если оно не наполнено Им – красивый, но музей. Крепкие стены, многотонные колокола – антураж.

Я могу сидеть перед вами в странных, пусть и симпатичных одеждах девятнадцатого века, но без этого содержательного наполнения – я буду лишь актером театра. Кто-то создает храм-крепость, в которой можно отгородиться от лежащего во зле мира, я же пытаюсь жить по другому принципу.

Храм – это центр встречи человека с Богом, которая совершается в Евхаристии. Раз есть такой храм, значит Господь дал нам всем задание и возможность говорить о том, что жизнь со Христом – это счастье.

Протопресвитер Александр Шмеман писал, что нельзя быть верующим и не радоваться. Я считаю, что храм в Троицке – это платформа, отталкиваясь от которой, мы имеем возможность возвещать всем радость о Христе.
Помоги Правмиру
Сегодня мы работаем благодаря вашей помощи – благодаря тем средствам, которые жертвуют наши дорогие читатели.

Помогите нам работать дальше!
Пожертвования осуществляются через платёжный сервис CloudPayments.

 


Дорогие друзья!

Сегодня мы работаем благодаря вашей помощи – благодаря тем средствам, которые жертвуют наши дорогие читатели.

Помогите нам работать дальше!

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам: